Отзвуки серебряного ветра - Страница 185

185

Она дернула щекой и отвернулась. Мастер Варинх внимательно смотрел и видел, что его дочери больно вспоминать о том стадионе. Значит, она не превратилась в зверя… А остальное? Что ж, остальное — ее собственный выбор. Раз девочка стала боевым офицером, то своя и чужая смерть всегда будут стоять рядом с ней. Хотя и до сих пор старик с трудом осознавал, что слабая, мечтательная Тина — офицер космодесантных войск. Да еще и офицер, которого знают по всей галактике, знают и боятся.

— Тин, а Тин, — влезла в разговор Рена, опередив отца. — А зачем ты вообще в армию пошла?

— Зачем? — потерла подбородок молодая женщина. — Зачем… Наверное, затем, что хотелось защитить не способных защититься самостоятельно. Хотелось помочь тем, кто несчастнее других.

Она оглянулась и криво ухмыльнулась. Затем продолжила:

— Тхаду видели? Красивая, веселая…

— А что с ней не так? — с удивлением спросила Рена. — Бойкая очень, так у меня подружка такая же. Всем перцу задаст!

— Ага, задаст… — фыркнула Тина. — Вот только знаешь откуда и какой мы эту бойкую вытаскивали?

— Откуда?

— Она рабыней на Аствэ Ин Раг была. Отказывалась выполнять прихоти всяких скотов и ее за это избивали. В конце концов, хозяева поместья к смерти непокорную рабыню приговорили. Били проволочными плетьми, пока мясо с костей не слезло. Потом отрезали грудь, вспороли живот, раны солью посыпали и связанную бросили в пустыне умирать. Это мой первый Поиск был…

— Ой, мамочка… — простонала Рена, обхватив себя руками за плечи, девушка дрожала, как от холода. — Да что же за звери…

— Звери на такое неспособны, звери просто убьют, если есть захочется. Мучить не станут! Это — люди.

— Да… — мастер Варинх закусил губу. — На такое способны только люди.

— Мы с ней через два года вернулись в то поместье… — оскал Тины был страшным. — И уплатили ее бывшим хозяевам по счету. Полностью уплатили!

— А стоило? — мрачно спросил старик. — Не уподобились ли вы им после?

— Не знаю! — она нахмурилась. — Но слышал бы ты, как кричала ночами Тхада. И видел бы ее сны… Слышал бы ты благодарности рабынь из того дома. Видел бы тот кошмар, что мы там нашли. Девочки с Аствэ Ин Раг чаще всего мстят, они не способны забыть того, что с ними творили.

— У вас что, все бывшие рабыни? — опомнилась от шока Рена.

— Не все. Но многим пришлось не легче, чем рабыням. Риники-Та мы из костра обгоревшей до угольев вынули, мудрецы Пророка ее колдуньей объявили, а односельчане рады были стараться. Эрхену камнями забивали — она, видишь ли, полюбить, будучи замужем, осмелилась… Синению из-под венца, как и меня, выдернули. Восьмой женой старому, богатому, толстому ублюдку стала бы. Квена в тюрьме по оговору, невиновной, сидела. Начальница зоны оказалась лесбиянкой и садисткой, надзирательниц себе подобрала таких же. Что испытала бедная девочка, я рассказывать не буду, слишком страшно. И это только те пятеро, которые со мной.

— Благие… — простонала девушка, широко распахнутыми глазами смотря на старшую сестру. — Да откуда же в мире столько зла?

— Как бы я хотела это знать, малышка… — горько рассмеялась Тина и погладила Рену по щеке. — Этого даже Мастер не знает. Может только его учитель…

— Да, вас можно понять… — задумчиво протянул мастер Варинх. — Если вместе собираются люди, пережившие такое, то они еще и не то сотворят.

— Далеко не все из нас прошли через внешний ад, папа, — усмехнулась Тина. — Но внутренний порой еще хуже. Многие Аарн из вполне благополучных семей. Внешне благополучных. Вот только интересы у них были другие, они не хотели выдирать лишний кусок из глотки другого, не хотели думать только о деньгах и строить собственное благополучие. Им нужно было иное, они жаждали создавать новое, они жаждали взаимоотношений, в которых не было бы ни грана корысти. Хотели настоящей любви и настоящей дружбы, хотели всего того, чего не купишь за вонючие деньги. И не получали. Спивались, скалывались, опускались, не будучи способны принять реалии вашего мира и жить в нем. Как мне объяснить нашу жажду невероятного? Слов не хватает…

Она запрокинула голову и хрипловатый, негромкий голос зазвучал в полутемной комнате:

Здесь мерцают лишь отблески света,

Ветер жизни, меняющий смысл,

Отзвук струн и вопрос без ответа.

Колокольчик звенит — чья-то мысль.

Звук кифары и отсвет надежды,

Бесконечность и звезды в пути.

Разрывает безверья одежды,

Крик, дающий возможность уйти.

Но куда? Кто ответит на это?

Где дорога? Что скажешь мне ты?

Ведь уйти мы должны до рассвета,

Уходя в бесконечность мечты.

— Чье это? — спросила Рена.

— Вообще-то говоря, мое… — смутилась Тина. — Так, набросок. Иногда вырвется, особенно когда не знаешь как выразить что-нибудь словами трудно выразимое. Мне жаль, что вы не слышали сопровождающих эмообразов, слова — это почти ничего. Каждый из нас пытается как-то выразить себя, что-то создать… Не потому ли все новое уже века и века приходит к вам только от нас?

— Не мне судить, дочка, — вздохнул старик. — Но мне кажется, все это потому, что никому из вас не приходится бороться за кусок хлеба.

— Да, — кивнула головой она. — Это тоже много значит. И спасибо Мастеру за это! Не приходится нам работать ради куска хлеба. Но среди нас почему-то нет никого, кто бы только потреблял и ничего не создавал. Жажда создать хоть что-нибудь слишком велика, что-нибудь такое, чего не создал еще никто.

— Что, нет ни одного лентяя? — вытянулось лицо мастера Варинха.

185